Почти 70 лет дневник Рении Шпигель был запечатан в хранилище банка в Нью-Йорке. История Рении, расстрелянной нацистами в 1942 году, теперь опубликована ее семьей, сообщает CNN.
«Дневник Рении: жизнь молодой девушки в тени Холокоста» уже сравнивают с дневником Анны Франк за его ясность и умелый слог.
Издатель «Пингвин Букс» описывает его как «выдающееся свидетельство как ужасов войны, так и жизни, которая может существовать даже в самые мрачные времена».
Девушка родилась в 1924 году и жила в Перемышле, на юго-востоке Польши, который находился под советской оккупацией, пока нацисты не вторглись в Советский Союз в 1941 году. Дневник из 700 страниц начинается в январе 1939 года, когда Рении было 15 лет, и рассказывает, как она пряталась от бомбежек в родном городе, исчезновении других еврейских семей и создании гетто.
Рения и ее сестра Елизавета (урожденная Ариана) были разлучены со своей матерью, которая оказалась на немецкой стороне. Почти каждая запись в дневнике заканчивается словами «Бог и Булус спасут меня» (Булус — это ласкательное имя ее матери).
Рения записывала не только события, но и стихи, а также рассказывала о том, как она впервые влюбилась в мальчика по имени Зигмунт Шварцер.
Они обменялись своим первым поцелуем за несколько часов до того, как нацисты въехали в Перемышль. Рения была убита в июле 1942 года в возрасте 18 лет, когда нацисты обнаружили, что она прячется на чердаке. Последние страшные, душераздирающие последние строки в журнале написал Зигмунт: «Три выстрела! Три жизни потеряны! Все, что я слышу, это выстрелы, выстрелы».
Шварцер отдал дневник на хранение другим людям, прежде чем его депортировали в Освенцим. Он выжил, переехал в США и в 1950 году сумел вернуть дневник сестре Рении — Елизабет и ее матери Роне, которые жили в Нью-Йорке.
Элизабет не смогла заставить себя прочитать его, поэтому она решила положить его в банковское хранилище. Лишь в 2012 году ее дочь Александра Беллак начала переводить дневник на английский, чтобы его могли прочитать люди со всего мира.
«Мне было любопытно мое прошлое, мое наследие, эта особенная женщина, в честь которой меня назвали (мое второе имя — Рената), и я не говорю по-польски (спасибо, мама!) И она никогда не читала это, потому что это было слишком больно», — сказала Александра. Когда она прочитала это в первый раз, она была «разбита горем», сказала она.
«Я поняла его глубину и зрелость, прочувствовала поэзию, и с ростом всех измов — антисемитизма, популизма и национализма — и я, и моя мама решили, что его должны прочитать и другие».
Александра сказала, что ее мама, которой сейчас 87 лет, так не прочитала дневник полностью, потому что это слишком больно. «Она читала только выдержки, которые напечатал Смитсоновский институт», — добавила она. Первая реакция людей, прочитавших дневник, была ошеломляющей. «От мала до велика восхваляют ее стремление к жизни, стремление к своей матери», — сказала Александра.
Вот выдержки из дневника:
15 августа 1939 г.
Я не разговаривала с тобой некоторое время. Конец учебного года давно прошел, мои летние каникулы почти закончились,а мы так и не поговорили. Я пошла в деревню, чтобы увидеть мою тетю, была в Варшаве и видела маму, и теперь я вернулась. Но ты не знаешь об этом. Ты лежал здесь, наедине с моими мыслями, и ты даже не знаешь, что идет тайная мобилизация, что русские подписали договор с немцами. Ты не знаешь, что люди прячут еду, ожидая … войны
7 июня 1942 г.
Куда бы я ни посмотрела, везде кровопролитие. Такие страшные погромы. Убийство за убийством. Всемогущий Бог, в сотый раз я смиряюсь перед тобой, помоги нам, спаси нас! Господи Боже, дай нам жить, я прошу Тебя, я хочу жить! Я так мало жила. Я не хочу умирать. Я боюсь смерти. Это все так глупо, так мелко, так неважно, так мало. Сегодня я беспокоюсь о своей внешности; завтра я могу перестать думать навсегда.
Думаю, завтра нас может не быть
Холодный стальной нож
Скользит между нами, смотри
Но сегодня еще время жить
Завтра солнце может затмить.
Пулеметные очереди разрывают ночь
И вой — тротуары залиты
Кровью, грязным, вонючим шлаком,
помоями.
Сегодня ты жив,
Еще есть время жить…
Давай смешаем нашу кровь
Пока песня все еще звучит,
Песня о диком и яростном потопе
Принесенном живыми мертвецами.
Слушай, каждый мой мускул дрожит
Мое тело трепещет от твоей близости
Я задыхаюсь, и нам
Не хватит вечности для поцелуев…
15 июля 1942 г.
Запомни этот день; помни его всегда. Расскажешь о нем будущим поколениям. С 8 часов сегодня мы были закрыты в гетто. Я живу здесь и сейчас. Мир отделен от меня, и я отделена от мира.
Этот дневник еще одно напоминание о невинных жертвах Холокоста, память о которых должна жить, и служить предостережением будущим поколениям.
